Форум » 1814 » Тихий вечер - любви наслажденье... 13 сентября, вечер » Ответить
Тихий вечер - любви наслажденье... 13 сентября, вечер
Доротея Саган: Вечер, 13 сентября. По дороге из Парижа в Вену
Ответов - 33, стр:
1 2 All
Доротея Саган: Они остановились в роскошной гостинице, построенной в стиле Барокко. В диковинном рисунке изогнутые перилла лестниц с позолотой, фигурки купидонов. Статуи дев, ковры и гобелены. Поднявшись в номер, сегодня волею судьбы отведённый князю Талейрану со спутницей, Доротея развязала ленту у подбородка и, сняв шляпку, кинула её на кресло. В комнату за постояльцами тихо вошла невысокого роста юная девушка, которая должна была прислуживать господам и безмолвно зажгла свечи. Увидев эту, похожую на тень, девушку, графиня Перигор обратилась к ней. - Послушайте, милая. Мы устали с дороги и весьма голодны. Принесите нам, пожалуйста, хорошо прожаренную баранину, свежих овощей, хлеба, фруктов и бутылочку Вашего самого лучшего вина. После чего повернувшись к Шарлю, Доротея спросила: - Вы согласны с моим выбором, дорогой?
Шарль Морис Талейран: Задумавшись, Талейран не сразу услышал обращенные к нему слова. - Да, благодарю вас... - рассеянно отозвался он, устало опускаясь на стул. - Ваш вкус безупречен, и было бы глупо не доверять ему.
Доротея Саган: Служаночка с улыбкой на бледных устах кивнула и поспешила покинуть покои высокопоставленных постояльцев. Заметив настроение князя, Дора подошла к нему и запустила пальчики в его волосы. - О чём задумались, дорогой?
Шарль Морис Талейран: Шарль прикрыл глаза. - О скучных вещах, Дора. - Он улыбнулся, поддаваясь ласке, и негромко пожаловался. - Эта дорога утомляет больше, чем самый скучный ужин. Только ваше общество спасает меня.
Доротея Саган: - Чем ближе Вена, любовь моя, тем грустней Вы становитесь. Дора тыльной стороной ладошки провела по щеке любовника, пытаясь этим безмолвным жестом сказать, что она понимает его печаль и хочет скрасить ему это ощущение.
Шарль Морис Талейран: Талейран криво усмехнулся. - Тем ближе сражение. Впрочем, вы правы: я излишне загрустил. - Князь поймал ладошку Доротеи и поцеловал, задержав в своей руке. - Я становлюсь задумчивее, глупо отрицать это. Мы все стоим на пороге интереснейших событий: думаю, я не ошибусь, если скажу, что в ближайшее время решится судьба Европы на несколько десятилетий вперед.
Доротея Саган: - На несколько веков, - тихо прошептала графиня и, наклонившись, коснулась губ Шарля в лёгком поцелуе. - Кого из иностранных политиков Вы наиболее выделяете в предстоящих переговорах?
Шарль Морис Талейран: Услышав слова Доротеи, князь только усмехнулся. Если бы!.. Но, увы, говорить следовало о десятилетиях в лучшем случае. Возможно - о годах. - Все игроки вам известны, - откликнулся он, с удовольствием отвечая на поцелуй и слегка отстранился, разглядывая Доротею. - Да, забавно: они не посмеют ничего сказать, хоть я, пожалуй, за всю свою жизнь мало что выкидывал более скандальное...
Доротея Саган: - Я не думаю, дорогой, что кто-то из них рискнёт делать Вам замечания... Дора гладила пальчиков висок Шарля, его лоб и скулы, очерчивая каждую морщинку, каждую складочку. Она гадала, чем развеять его грусть....
Шарль Морис Талейран: - В лицо - нет, но за спиной... Ах, эти сплетни. Они бесконечны, и пусть не ранят меня, ведь я привык, но могут задеть вас, мое сокровище, и это единственное, что беспокоит меня. - Князь поцеловал пальцы женщины.
Доротея Саган: - А, пустое, друг мой... Женщина отошла к камину, подставляя к огню руки, будто озябла. Тема затронутая Шарлем была ей крайне не приятна. Она любила его и старалась не обращать внимание на злословие людское, но порой ночами, когда Талейран спал, а она лежала без сна, эти неприятные мысли не давали ей покоя. Она вспоминала какими глазами их провожали люди и богатое воображение дорисовывало те гадости о которых они перешёптывались за их спинами.
Шарль Морис Талейран: - Если вы так считаете на самом деле, я рад. - Талейран наблюдал за женщиной, устало вытянув ноги. - Вы умная женщина и знаете, что за минуту гордости приходится дорого расплачиваться. Вы озябли? В этом году осень не балует нас.
Доротея Саган: Доротея долго не отвечала на рассуждения Талейрана... Ей было горько. - Не балует. Это верно. Я действительно озябла, а Вы меня не согреваете. Она улыбнулась и повернулась к любовнику. Уж если надо забыть горечь, то ничто так не заглушит, как его объятья.
Шарль Морис Талейран: Талейран протянул руку, приглашая Доротею приблизиться. - Что может быть приятнее, чем согревать вас? - улыбнулся он и вновь посерьезнел. - Не отмахивайтесь от моих слов, Дора. Вас оскорбляют сплетни, вы еще не научились относиться к ним с той же легкостью, что и я.
Доротея Саган: Она послушно подошла к возлюбленному и взяла его за руку. Поглаживая большим пальчиком его руку, она смотрела на его кисть. Потом поднимая на Талейрана чуть печальные глаза, ответила: - Увы, но я пока не научилась совсем не обращать внимание на злословие. Но отказатся от Вас, друг мой, я просто не в силах. Женщина опустилась к ногам Шарля Мориса и положила голову ему на колени, обвив их руками. Поцеловав его колени, она добавила: - Я люблю Вас, жизнь моя...
Шарль Морис Талейран: - В этих гостиницах ужасные сквозняки, моя дорогая. Присядьте лучше на кресло рядом со мной, или же ко мне на колени. Я не могу позволить, чтобы вы замерзли, дитя мое... - Талейран погладил женщину по волосам, провел кончиками пальцев по щеке. - Вы так молоды, так очаровательны и чисты. Не думайте о словах тех, кто от скуки готов обсуждать и осуждать все на свете. Они и на солнце найдут пятна.
Доротея Саган: Грациозно поднявшись, Доротея присела на колени князя, совсем по-детски приникая к нему. Она обвила его шею руками и положила голову на плечо. - Я не буду обращать внимания, мой дорогой, если Вы своими поцелуями и ласками поможете мне забыть о них.
Шарль Морис Талейран: - Неужели вам будет достаточно моих ласк и поцелуев? - с улыбкой спросил Талейран. - Подумайте еще раз, дорогая. Вы обрекаете себя на весьма непростую жизнь. Я хочу, чтобы вы были для меня всем: моей соратницей, помощницей, любимой. Но в глазах общества это будет порицаться, и если сейчас еще возможно все представить невинно, то после конгресса это вряд ли будет возможно. Я сочувствую вашей потере, любовь моя, и все же умоляю вас не торопиться с окончательным решением. Я подожду столько, сколько вы пожелаете взять на размышление.
Доротея Саган: - Ваша любовь, мой дорогой, лучший бальзам для ран, нанесённых змееподобными острословами. Мне не нужно время для размышлений. Какие могут быть раздумья, когда я могу придти в Ваши объятья и наконец-то стать счастливейшей из женщин. Расстёгивая пару пуговиц на фраке Талейрана, Дора пробралась пальчиками к тонкой ткани рубашки и шаловливо погладила любовника по груди, наклоняясь и целуя его в щёку.
Шарль Морис Талейран: - Я говорил не об острословах сейчас. - Талейран привлек женщину к себе, находя удовольствие уже в том, чтобы быть рядом. - Я о... событиях лета. Многие скажут, что вы чрезмерно быстро утешились, и хоть я знаю, что это не так...
Доротея Саган: - Дорогой, к чему Вы говорите мне об этом? Я уверена, что даже если суждено отравляющим слухам расползтись по всей Европе, то этот яд станет мне мёдом, ибо все узнают как я счастлива. А там пусть земля сойдётся с небом. Лишь бы Вы, мой дорогой, любили меня... Доротея по очереди поцеловала запястья Талейрана.
Шарль Морис Талейран: Талейран покачал головой. Если человек опьянен любовью, его разум молчит: но что делать? И сам Шарль-Морис был вынужден признать, что ценит Доротею не только как помощника и соратника, но и как прелестную женщину, утешать которую он приезжал почти каждый день, находя время в своем плотном графике - время, которого ее собственный муж не нашел. Кто знает, может быть, из этого союза получится что-то, по крепости превосходящее выгодный династический брак? Князь погладил женщину по щеке. Тихо стукнула дверь; девушка-служанка сервировала стол, стараясь не смотреть на сидящих в кресле, чтобы не увидеть лишнего. Завершив свой труд, она присела в низком поклоне: - Господа желают что-то еще? Талейран вопросительно посмотрел на Доротею. - Вы желаете чего-нибудь еще, моя дорогая? - мурлыкнул он. - От прислуги, я имею в виду.
Доротея Саган: Доротея отрицательно покачала головой. Служанка тихо удалилась, оставив высокопоставленных гостей наедине. От закрывшейся двери, по комнате пробежал лёгкий сквознячок, потушивший одну из свечей, почти прямо перед глазами графини. Женщина вздрогнула и неожиданно побледнела.
Шарль Морис Талейран: - Что с вами, моя милая? - Талейран нежно приобнял женщину, успокаивая этим прикосновением. - Всего лишь сквозняк, он опасен лишь возможной простудой. Вы в безопасности здесь, со мной.
Доротея Саган: Доротея продолжала смотреть на погасшую статью и внезапно задрожавшими, побелевшими губами ответила: - Я... я.. Эта свеча, - графиня указала дрожащим пальчиком на причину своего внезапного состояния, - она так неожиданно погасла.... Так быстро... Словно прерванная жизнь... Так же... так же, как угасла звезда моей доченьки...
Шарль Морис Талейран: Талейран достал чистый платок и протянул его женщине. - Не думайте об этом, моя милая, - негромко сказал он, - и простите меня, что я напомнил вам о печальном. - Князь поспешил переменить тему. - Не подадите ли вы мне чашку? Я замерз, осень плоха для стариков невозможностью согреться без горячего напитка или тепла тела любимой женщины.
Доротея Саган: - Эта тоска сковывает мою душу льдом, так что отогреваться нам необходимо обоим, - с едва мелькнувшей и тут же погасшей печальной улыбкой ответила Дора, принимая платок из рук Шарля Мориса и тихо шмыгнув носиком. Подойдя к столику, женщина налила ещё достаточно горячего чая в изысканную фарфоровую чашку и осторожно принесла её Талейрану.
Шарль Морис Талейран: Взяв чашку, Талейран помедлил, прежде чем спросить: - Вы знаете свою сестру лучше, чем я. Как вы думаете, чего она хочет? Просто развлекается, или же добивается чего-то определенного? Расскажите мне о ней. Ее слабости, ее сильные стороны. Я хочу знать о наших союзниках, вольных и невольных, все.
Доротея Саган: Поправив изящным жестом, лёгким и непринуждённым, выбившийся из причёски упрямый локом, Доротея взяла кочергу с посеребрённой ручкой в виде головы льва и чуть пошевелила поленья в камине, от чего послышалось потрескивание и мелкие искорки словно светлячки разлетелись в стороны, оставляя в глазах блики. Подумав минуту, женщина повернулась к князю. - Вельгельмина умная и целеустремлённая натура. И её импульсивные действия, порой кажущиеся обществу безрассудными, таят в себе продуманность и решительность. Беда тому, кто недооценивает мою старшую сестрёнку. Дора мягко улыбнулась, тёплой улыбкой, оставлявшей в уголках её рта и глаз мелкие милые морщинки.
Шарль Морис Талейран: - Беда и тем, кто ее переоценивает, - усмехнулся Талейран, прищурившись на искры. - Но не она ли мучает князя Меттерниха вот уже скоро год? Говорят, несчастный на совещаниях порой пишет, сидя в дальнем углу, любовные послания и рассказывает ей все, даже то, о чем не знает его император и супруга. И не ей ли он покупал дорогие ткани на платья и отсылал столько драгоценностей, что в случае нужды она сможет прожить на них безбедно до скончания своего века?
Доротея Саган: - Воистину вы хорошо осведомлены о скромных заслугах моей сестры, - рассмеялась в ответ графиня. - Вы так красочно описали победы Вильгельмины, что мне уже самой не терпится её увидеть и расспросить.
Шарль Морис Талейран: - Слухи и сплетни, моя дорогая, самый распространенный и в то же время самый дорогой товар. - Талейран потянул шутливо за локон. - Но мои сведения обычно верны. И все же... расспросите Вильгельмину. Я хочу знать обо всем, из первых рук. Но будьте осторожны: в Вене множество очаровательных молодых людей.
Фатум: Эпизод перенесен на новую площадку - http://www.vienna1814.ru/forum/viewtopic.php?f=2&t=64
полная версия страницы